Пропавший скот и цена проживания вдоль линии оккупации
Бочия, Пете, Пете, Ну, как вы тут, хорошо? 72 – летний Муртаз Шония
ранним утром направляется к коровнику. Домашний скот отвечает на
знакомый голос мычанием. Там его ждут четыре коровы и три теленка.
После того, как хозяин подоит коров, выпустит их пастись.
Муртаз Шония живет в селе Хурча, граничащем с оккупированным Набакеви. От его дома до административной границы Самегрело - Абхазии всего 200 метров. Животноводство и орехи - основной источник дохода для семьи.
Каждая корова дает по 6-7 литров молока. Часть молочных продуктов семейная пара потребляет дома, а остальную - отправляет детям в Тбилиси. То, что остается, сдают на рынок. Раньше у них были более дойные коровы, которые, в среднем, давали до 15 литров молока и семья активно занималась продажей сыра.
Хурча и оккупированное село Набакеви разделены небольшой рекой Хурчия. В окрестностях часто пасется домашний скот. Несколько раз они теряли их. Ведь животные не признают «границ», установленных легитимными или де-факто правительствами.
Полгода назад Муртаз Шония потерял трех коров. Ранее - двух свиней. Таким образом, как он рассказывает, домашний скот местных жителей нередко переходит в Абхазию.
«Иногда приходят. Здесь хорошо охраняется, а к центру все время об этом говорят, мол коровы, коровы, кричат. Перейти же не можешь. Потом, бывает, попросишь русских, водка... и русский перегонит ее сюда. Если она не дойная, то уйдет, если дойная, то вернется, детей не оставит. У меня были свиньи. Две ушли в Набакеви. Хозяин русский. Сало наверное сделает», - рассказывает «Лаивпресс» глава семьи.
Муртаз Шония уже выпустил коров на пастбище. Теперь займется другими делами. Несмотря на проблемы со здоровьем, он продолжает работать. В деревне дел много. Тем более, что сейчас нужно позаботиться об урожае фундука. Две с половиной тонны уже размещены. Осталось немного. С помощью наемных работников, сегодня закончится и этот утомительный процесс.
В этом году он ждет довольно большой урожай – до трех тонн. По сравнению с предыдущими годами, в деревне уже нет азиатского щитника. Качество орехов также улучшилось и фундук хорошо плодоносит.
Помимо этого, Муртаз Шония должен собрать виноград. Будет делать вино. 500 литров, без сахара, как он говорит, готовит для себя. Есть мандарины, их достаточно только для семьи, а вот урожая киви, лимонов и фейхоа хватает и на продажу.
По словам респондента из Хурчи, усиление села важно, и в этом контексте, трудоусройство местных, чтобы как можно больше людей захотели остаться в селе.
«Здесь хорошая река. Было бы хорошо обустроить рыболовные бассейны. Животноводство очень трудоемкое дело. Молодежь сможет, но они же не будут все время за коровами гонятся. Мой дед, который гостил у своих детей В Тбилиси, спросил, кто из них хотел бы в село. Никто не захотел. Тогда он бросил жребий, написал на клочке бумаги, она досталась именно моему отцу», - сказал нам Муртаз Шония, который так же, как и его отец, остался в селе.
Сейчас он сидит на бревне под 80 – летней липой, которая старше его и улыбается собственным словам. Говорит, что здесь не жарко даже в 40 градусную жару. Часто приглашает соседей посидеть в тени и отведать изготовленного им вина. Правда, сам уже на пьет, но чокаться может.
Муртаз Шония живет в селе Хурча, граничащем с оккупированным Набакеви. От его дома до административной границы Самегрело - Абхазии всего 200 метров. Животноводство и орехи - основной источник дохода для семьи.
Каждая корова дает по 6-7 литров молока. Часть молочных продуктов семейная пара потребляет дома, а остальную - отправляет детям в Тбилиси. То, что остается, сдают на рынок. Раньше у них были более дойные коровы, которые, в среднем, давали до 15 литров молока и семья активно занималась продажей сыра.
Хурча и оккупированное село Набакеви разделены небольшой рекой Хурчия. В окрестностях часто пасется домашний скот. Несколько раз они теряли их. Ведь животные не признают «границ», установленных легитимными или де-факто правительствами.
Полгода назад Муртаз Шония потерял трех коров. Ранее - двух свиней. Таким образом, как он рассказывает, домашний скот местных жителей нередко переходит в Абхазию.
«Иногда приходят. Здесь хорошо охраняется, а к центру все время об этом говорят, мол коровы, коровы, кричат. Перейти же не можешь. Потом, бывает, попросишь русских, водка... и русский перегонит ее сюда. Если она не дойная, то уйдет, если дойная, то вернется, детей не оставит. У меня были свиньи. Две ушли в Набакеви. Хозяин русский. Сало наверное сделает», - рассказывает «Лаивпресс» глава семьи.
Муртаз Шония уже выпустил коров на пастбище. Теперь займется другими делами. Несмотря на проблемы со здоровьем, он продолжает работать. В деревне дел много. Тем более, что сейчас нужно позаботиться об урожае фундука. Две с половиной тонны уже размещены. Осталось немного. С помощью наемных работников, сегодня закончится и этот утомительный процесс.
В этом году он ждет довольно большой урожай – до трех тонн. По сравнению с предыдущими годами, в деревне уже нет азиатского щитника. Качество орехов также улучшилось и фундук хорошо плодоносит.
Помимо этого, Муртаз Шония должен собрать виноград. Будет делать вино. 500 литров, без сахара, как он говорит, готовит для себя. Есть мандарины, их достаточно только для семьи, а вот урожая киви, лимонов и фейхоа хватает и на продажу.
По словам респондента из Хурчи, усиление села важно, и в этом контексте, трудоусройство местных, чтобы как можно больше людей захотели остаться в селе.
«Здесь хорошая река. Было бы хорошо обустроить рыболовные бассейны. Животноводство очень трудоемкое дело. Молодежь сможет, но они же не будут все время за коровами гонятся. Мой дед, который гостил у своих детей В Тбилиси, спросил, кто из них хотел бы в село. Никто не захотел. Тогда он бросил жребий, написал на клочке бумаги, она досталась именно моему отцу», - сказал нам Муртаз Шония, который так же, как и его отец, остался в селе.
Сейчас он сидит на бревне под 80 – летней липой, которая старше его и улыбается собственным словам. Говорит, что здесь не жарко даже в 40 градусную жару. Часто приглашает соседей посидеть в тени и отведать изготовленного им вина. Правда, сам уже на пьет, но чокаться может.